Источник: Виртуальный самиздат «Странные Дни» Примечание от lisakov.com: пунктуацию я немного подправил.
Пояснительная записка: паузы и междометия возникли в результате возникновения необъяснимых провисов, в течение которых раздавалось нечленораздельное квохтанье, похожее на смех, зависаний беседы в астрале и потусторонних звуков, ввиду невозможности описать которые, приходится пользоваться пунктуацией. А также состоянием собеседников, один из которых (ППШ) только что сгрузил себя с поезда, в котором спать невозможно, а второй (ВПР, или кто-то вроде него) находился в крайне болезненном состоянии.
Место: домашняя студия, полумрак, микрофоны, зелёный чай. Действующие лица и исполнители: ППШ, ВПР и Потусторонние звуки. Время: 6.20 утра.
ППШ: Ну, начнём. Объясни мне сирому, серому, что такое В.П.Р? Много всяких расшифровок я слышал, но хочется уже услышать твою версию.
ВПР: Ну, короче, заколебали уже этим вопросом. Я думаю уже выпустить специальный сборник, в котором будут все возможные варианты расшифровки этого. Ну вот последние, которые до меня доходили, это: Во Прёт… Ну, если начинать от самых старых, которые возникли ещё в 90-х годах, соответственно это: Вечный Праздник Расты, Великий Поэт России, Вот Просто Рома, ну и т.д. и т.п., Внутриутробный Порок Развития — это, конечно, вот один из самых первых.
ППШ: А оригинальная версия?
ВПР: Я думаю, что они все оригинальные.
ППШ: Я имею в виду авторскую.
ВПР: Ну это вообще не я всё придумал. Короче, знал бы, где упал. Ну, не знаю. Это уже никто, наверно, не знает.
ППШ: Привязка у тебя к местности есть какая-либо? Я подразумеваю ВПР (город такой-то).
ВПР: Ну я обычно говорю, что я из Приволжска, я там родился и вырос, и всё, что есть, всё осталось там. Ну вот мой последний проект, он как бы позиционирован с городом Старый Оскол. То есть в проекте «ВПР и Фестиваль всего на свете» ни одного человека из Старого Оскола в оригинале нет, а проект — старооскольский.
ППШ: Что ты сейчас делаешь?
ВПР: В плане творчества?
ППШ: Именно.
ВПР: Ну наконец-то я собрал проект, который делает достаточно неплохие, на мой взгляд, попытки играть. Играть действительно рэгги, а не «в стиле рэгги».
ППШ: «Мой рэгги — это лишь мечта о рэгги»?
ВПР: Пытаюсь её воплотить просто. Этот проект — он исключительно для себя. Это то, что я очень давно хотел поиграть, и наконец встретил людей, с которыми в принципе это можно сделать.
ППШ: Что за люди?
ВПР: Люди очень странные. Один — чисто крымский человек, из Симферополя. Бас-гитарист. Абсолютно «плановый» как бы, но рюхает в рэгги плотно, то есть хороший человек.
ППШ: Что с концертами?
ВПР: С концертами всё очень просто. Просто есть такой клуб «Форпост», ну они там что-то прикололись по ВПР’у, и делают концерты. На самом деле же… Я ведь как бы живу в лесу, собственно, продолжаю до сих пор, подальше от общества, скажем так. И есть просто возможность приехать, отыграть концерт и уехать обратно. Или отыграть концерт и без всякой мороки пойти и посидеть где-то.
ППШ: Что происходило за два последних года?
ВПР: В плане что было в жизни?
ППШ: И в жизни тоже.
Практически полтора года я прожил в лесу. В разных лесах. Общаясь с минимумом людей: Минимум контактов. Сейчас вот месяца 3,5-4 стал более-менее регулярно появляться в поле зрения людей.
ППШ: А что с отъездом в Туву?
ВПР: На самом деле я просто не помню. Хотя да, в Туву я поехал, но, к сожалению, не доехал. Потерялся просто куда-то по дороге, но в результате доехал до моря, о чем всю жизнь мечтал. С детства. А потерялся на просторах Казахстана.
ППШ: Не вопрос насчёт потеряться. Куда ты пошёл-то?
ВПР: Майку одеть.
ППШ: А-а, а то уж я подумал, что тебе помыться прикололо.
ВПР: Надо сделать сноску, что в процессе разговора ВПР’у приспичило помыться, и он ушёл. В продолжение следующих 15 минут возникла пауза в протяжение которой он этим и занимался. Интервью тогда выйдет лет через пять, и опубликует его уже какой-нибудь Плэйбой. Ты будешь сидеть, попыхивать сигарой, и я буду такой опустившийся рокер… Короче, одна приятность погонять с утра, на самом деле. Слушаю?
ППШ: Доехал ты до моря, а дальше?
ВПР: Да ничего. Доехал до моря просто, искупался, понимаешь, посидел, трубку приколотил, выкурил, чаю попил зелёного. Прошлый год — два месяца, и в этот год поменьше — полтора. Но, понимаешь, хорошо там, но в какой-то момент сильно начинаешь скучать.
ППШ: «Метеорологическая» об этом?
ВПР: Она как бы о скучании вообще. Оно всё где-то там накручивается.
ППШ: После моря?
ВПР: Поехали в лес.
ППШ: Как появились «Звенигород» и «17 мгновений»?
ВПР: Это всё такие замуты, то есть я появлялся у Лёши достаточно редко в то время. Такие заскоки в Москву, звонок Лёше: «Ты дома?» Он: «Завтра, например, у меня выходной, приезжай». Это записи одного дня. Утром уехал, вечером уже готовый материал. «ЗВК» так же: я встретил приятеля, с которым в принципе был знаком. Ну, так слегка знаком уже давно, но понятия не имел, что он закончил консерваторию по классу контрабаса. Выяснил это, просто зайдя к нему в гости и увидев контрабас, стоящий у стены. Выпили мы с ним столько-то литров пива и закончилось это тоже звонком Лёше. И уже там через какое-то время, через пару дней, мы приехали и за день всё записали. Абсолютно спонтанная запись. Это, грубо говоря, квартирник такой, с очень малым количеством народа. Вот «Рой» писался: вот уже Антон уехал где-то в полвторого ночи, мы уже всё, выключили аппарат, я ванну принял, чаю попили, уже собирались спать, и вдруг как-то решили записать ещё одну песню и записали уже её с Лёшей вдвоём.
ППШ: Для тебя какая-то там вещь — центральная?
ВПР: «Осени оса». Там в ней: ну, короче, всё там есть.
ППШ: «ЗвенигородКрым» выходит на «Хоре». Каким образом. Ты на них вышел? Они на тебя?
ВПР: Сейчас расскажу. Абсолютно для меня непонятно, какими путями стала доходить эта информация от разных каких-то людей малознакомых. Просто началось всё с того, что этот альбом «ЗВК», он чё-то непонятный получил для меня резонанс. Изначально он даже альбомом-то не был. Мы записали его, свели, я записал может штук десять кассет и раздал всяким знакомым, и буквально через какое-то время: ну, не помню какое, через друзей, через знакомых стала доходить информация, что студия «Хор» интересуется насчёт выпустить этот альбом. И стали мне разные люди давать телефоны людей с «Хора» и просить туда позвонить. В общем поскольку я человек ленивый, звонил и всё время не дозванивался и забил на это. Пока кто-то не дал им телефон вписки очередной, и они дозвонились сами. Там оказались люди: а я жизненного не знал, понятия не имел, оказалось, что люди абсолютно простые, можно с ними общаться, как мы с тобой сидим, общаемся, то есть ну нет там ничего вообще. Просто люди как люди. Поэтому буквально обо всём можно договориться с двух слов. Человек такой, мы с ним встретились просто, забили стрелку, через полчаса встретились, выпили по бутылке пива. Говорит, ну как бы тираж небольшой, гонораров каких-то гигантских не обещаем. Просто выпускаем, потому что нам нравится, вот и всё. В результате, человек, который всё это выпускает: ну, в общем, не важно, этого не будет. Я просто хотел рассказать про бригадира своего: это уже совсем другая история…
ППШ: О Клеще?
ВПР: Это кстати не о Клеще, но и о Клеще тоже… тут видишь как бы… то есть я вообще долго не понимал, кто вообще всем этим занимается, в поле зрения возник Клещ, параноидальный такой экземпляр: я не знаю, человек такой… Я раньше никогда таких людей не встречал. То есть абсолютно он такой… ну знаешь вот у него склад характера винтовой, но ему винта просто не надо, он всё время такой: шило в там просто не одно, и никогда его наверное удалить не удастся никаким хирургическим путём: ты его ещё не видел просто, Клеща-то. Думаю, тебе было бы интересно на него посмотреть, хороший, действительно, на самом деле хороший человек как бы, но он такой… Тоже очень странный…
ППШ: Он как-то с «Адаптацией» связан?
ВПР: Ну да, он как бы у них московский, как это, директор что ли… или продюсер, типа того. Ермен периодически заезжает, теперь помимо: раньше я сталкивался у Лёши с Ерменом, теперь вот как бы ещё, все, в общем, туда же как-то… никуда не денешься. Всё те же, всё там же, всё тогда же.
ППШ: Куда ты всё ползаешь?
ВПР: Поговори в микрофон.
ППШ: Говорю.
ВПР: Я просто хочу посмотреть, пишется ли тут вообще хоть что-то.
ППШ: Цели, планы ближайшие у тебя какие?
ВПР: В смысле? Такие банально бытовые ты имеешь в виду или какие?
ППШ: В плане, нужно ли тебе дальнейшее движение, как живёшь вообще?
ВПР: В данный момент вот живу проектом очередным, если в плане музыкальном.
ППШ: А жизненные какие-то планы? Ну-ка тенденцию какую-нибудь философскую на ходу.
ВПР: Тенденцию? На ходу? Ну, всё как бы движется в естественно заведённом порядке. Чего ты вообще хочешь от меня услышать?
ППШ: Чем ты сейчас живёшь? Музыка, это понятно, а остальные планы какие?
ВПР: Блин, никаких абсолютно. Вообще, то есть…
ППШ: О чём тебя ещё спросить-то?
ВПР: Да видишь, как бы на самом деле, о чём?
ППШ: Ну не хочется задавать тупые вопросы.
ВПР: И всякие какие-то тупые истории и приколы рассказывать тоже смысла нет. Это уже не интервью.
ППШ: А это вообще не интервью. Просто сидим, говорим.
ВПР: Если просто сидим и говорим, тогда это не записывают.
ППШ: Говорим мы с той целью, что из этой записи, выкинув шелуху и глюки, потом я наберу то, что имеет смысл, если имеет: Чего ты опять ползаешь? А, ну пойдём покурим… (Перекур)
ППШ: Вот сейчас у тебя «ВПР и Фест». А что раньше было?
ВПР: Ну как? «Се.На», «Партизан Африки».
ППШ: А что за люди играли?
ВПР: А то ты не знаешь?
ППШ: Я-то знаю.
ВПР: Вот ты знаешь, ты и расскажи.
ППШ: Я могу и переврать.
ВПР: Нет ты знаешь, так: вот ты тут говорил «прошлое», «настоящее» сейчас всякие. Это ты вот чего хочешь, что бы я с утра куда-то там начал вспоминать? Это, да?
ППШ: Хочу.
ВПР: Вот в полвосьмого… В двадцать минут восьмого, а… рассказывать про какие-то проекты там: как всё началось? Я ещё не в том возрасте, чтобы давать интервью такого порядка. Хотя, может, лет пять назад мне казалось, что это круто. Сейчас я думаю немного иначе.
ППШ: Ну играешь-то ведь давно.
ВПР: А толку-то: Я даже не знаю, чего тебе рассказать. Это всё опять же… Ну о чем рассказывать?.. Какие-то опять феньки? Какие-то истории.
ППШ: Обычную хронологию.
ВПР: В 12 лет впервые взял в руки гитару, через два дня после этого сочинил песню «Тундра-My Love», в 14 лет собрал первую группу, называлась она «Се.На», был выпущен первый альбом «Жизнь под столом», в первоначальном варианте он назывался «Разруха в сельской местности», затем переименовали. Соответственно, это было два человека: Я + Паскаль. Не буду наверно тебе объяснять, кто такой Паскаль? Ещё участвовал с нами некий человек, которого звали Саша Олин. До сих пор у меня остались приятные воспоминания о нем. Саша Олин: у него было подруга Лена Ухова, и мы ему все говорили: «Ты не Олин, ты — Ленин». Вот. Он у нас был периодически барабанщиком.
По-моему, он уже на «Ж. под столом» появился и что-то такое делал. Чёрт его знает, как всё это назвать: чего там в общем происходило. Ну пара песен там были очень хороших, а одну я пою как бы достаточно регулярно до сих пор. Это я про «Сентябрь». Одна из самых-самых первых песен. В то время нам казалось, что там всё — хиты. Хотя сейчас я думаю, что если бы я увидел эту кассету, то наверное просто стёр бы её. Я надеюсь, что она просто не сохранилась. Не существует.
После «Ж. под столом» был записан 90-минутный двойник с очень сложным музыкальным саундом. Он назывался: «Вырва». Да. Вот. Часть 1. Я неправильно рассказываю. Потом была не «Вырва». Потом были «Россказни», альбом с жутко психоделическим замороченным саундом. Использовалась куча магнитофонов очень низкого класса, то есть супер граунд звучание, абсолютный noize, психодел, длинные композиции по 10-15 минут. Но я думаю, что тогда в принципе, в то время аналогов такому звуку у нас в стране не было, и нет сейчас. Альбом, к сожалению, не сохранился. Я думаю, что вот его бы сейчас я использовал бы на много в плане саунда, звука: там было что-то жуткое.
Была ещё в Иваново прислана кассета, там были две, что ли, песни: и фишка в том, что люди просто не поверили, что это писано не в студии, а писано просто в комнате, на каких-то раздолбанных магнитофонах типа «Нерль», «Легенда-404», «Лель» ещё такой был магнитофон, сплошное такое «моно» просто. Куча использовалась каких-то звуков, чудеса техники то есть. Я не представляю, на это не похоже, то, что ты здесь видишь. А кассета канула. Её Паскаль потерял. Долго потом об этом сам же сожалел. На пару сожалели. Восстановить это было просто нереально.
Потом была «Вишня над городом». Это был сольник мой. Потом «Вырва», то есть «Вырва» она была как бы уже окончательным, таким сложившимся… как это назвать-то? Ну, скажем, проектом, да, вот именно. Этот альбом в плане звука, то что в «Вишне над городом», только появилось чуть-чуть. А дальше чего было? А дальше уже какая-то сплошная «колбаса». Какие-то записи промежуточные, квартирники, концерты. Я их не помню. Помню уже следующий только хорошо, это «Заполночь в снег». Дальше: «Се.На» распалась. Был замут ковровский. Я там долго тоже чего-то протусовался, ну тоже интересно было поиграть там, были люди, которые играли какую-то модную музыку.
ППШ: Это ты про Пантий и Даймонда?
ВПР: Да. Люди в общем хорошие, достаточно музыкальны, очень неплохие. Любили они всякий там «металл». Ну, «металл» это в общем таком смысле, всякую альтернативу слушали: Достаточно такого меломанского склада люди… «Рэгги-золото» такой разовый замут, там Даймонд тоже участвует, приехали к Лёше, записали. Одна из самых неудачных записей, я считаю. Песни-то хорошие, но там просто… в общем, это неудавшийся альбом. Вот если бы ты Лёшу спросил, например, он тебе бы подробно всё объяснил, как звукорежиссёр, почему он неудавшийся. Сейчас, по прошествии стольких лет, он понял, почему этот альбом не удался. Потому что, во-первых, не было группы, а во-вторых, режиссёр не понимал, что нужно делать. Я сейчас просто запретил, чтобы его кто-то кому-то переписывал или давал. Чего ты сегодня какой-то запущенный?
ППШ: Я в последнее время всегда такой.
ВПР: Видно, что человек работает, занимается чем-то, голова у него забита… всё время.
ППШ: А переделывать «Рэгги-золото» ты собираешься?
ВПР: Ну вот сейчас проект, который действующий, да, вот мы делаем как раз песни, которые там присутствуют: песни-то они ж все хорошие, нравятся мне. Мне не нравится, альбом как получился. Делаем их в звучании, более соответствующем им.
ППШ: Выходить он будет ещё?
ВПР: Пока мы просто репетируем, какие-то концерты играем… ну, в принципе, возможно, после Нового Года мы собираемся попробовать что-нибудь записать. Именно подойти толково к записи и записать. Сделать студийную рэгги работу.
ППШ: А что для тебя рэгги именно в России? Меняется ли стиль проходя через сознание человека, не имеющего этнических корней родины этого стиля?
ВПР: Рэгги: не знаю. Не буду я ничего говорить, это для меня такая тема… В двух словах не могу, даже в 22-х, я думаю, сейчас не смогу. Я мог тебе телегу прогнать, но тебе это надо? Много псевдо всякого. В данный момент мне хочется очень в музыкальном плане: правильно сделать музыку: хорошо чтобы всё очень было.
ППШ: Я почему спрашиваю, просто, на мой взгляд, ты делаешь не чисто рэгги, а смесь рэгги и психодела? Или я ошибаюсь?
ВПР: Ну да: он присутствует. Вообще, у меня просто само по себе очень психоделическое сознание. И образы, которыми я оперирую, они тоже… понимаешь, нормальное, например: вот есть такой человек, Жак, по-моему, его зовут. Есть такая группа «Республика Джа». Вот там нормальные такие рэгги-тексты. На мой взгляд, что такое нормальный хороший рэгги-текст: «Героин — это рабство. Вавилон — это рабство. О каком рабстве я говорю? О духовном». Вот это рэгги-текст, понимаешь? А я всё-таки пою несколько другое, но просто, наверное, у меня уже такая расторможенность в мозгах, что такие простые слова мне сложно скомпоновать. Хотя, в принципе можно… Я пробую, но всё равно вот, даже если у нас очень просто, всё равно много психоделии. Потому что много её в жизни присутствует… Прикинь такую ситуацию: ноябрь месяц, снег идёт, по лесу человек босиком гуляет…
ППШ: А потом пневмонией болеет…
ВПР: Вот именно, что не болеет. А болеет как раз абсолютно непонятно с чего, ну это вот: в то время, пока я жил в лесу, это год с лишним, я не болел вообще, начал общаться с людьми — начались болезни. Потому что ты живёшь в лесу — там негде заболеть, там ничего нет. Там чистая вода, которую можно сырую пить, и ничего не подхватить в этом болоте. Там ничего нет, нет никаких вирусов, никакой простуды. Не от чего заразиться просто. Там тепло всё время, потому что есть огонь, костёр… Ешь раз в сутки — этого достаточно. Что тебе ещё надо? Там нельзя заболеть. Болеешь вот тут вот. В кровати поспишь, вот тебе и пневмония. Всё лето спишь на земле, заедешь в гости к кому-нибудь на два дня, поночуешь в квартире — тебя продуло, сопли потекли, кашель: я думаю, сама цивилизация здоровье губит… Да…
ППШ: А что за пиратские записи появились?
ВПР: О-о! Вот это вот как раз Клещ. Здесь есть такое объединение в Москве… Вот это я тебе поведаю интересную историю: называется «Неформат». Слыхал про это? И там у них куча всяких записей, они кучу продают разных кассет, организовывают концерты, и Клещ привёз оттуда какие-то записи ВПР’а. Какие-то непонятные абсолютно. Я даже не знаю, кто их делал. Какие-то старые разные записи из разных мест. Послушать это достаточно страшно…
ППШ: Давай по альбому?
ВПР: Давай по альбому…
ППШ: Нет подожди: ещё хотел по поводу первого концерта в Москве с «Фестивалем».
ВПР: Ну, это, значит, в лучших традициях. Песен никто не знает, программу никто не слышал, чистая импровизация на сцене, только процентов 30 было за концерт сыграно достаточно хорошо. Там гитарист… его сейчас в армию забрали… другой появился, вчера появился… так тот, кого забрали, он появился прямо перед концертом, представления не имел и никогда не слышал, кто такой ВПР. С ходу начал играть, причём местами в тему. Весёлый такой концерт. И самое интересное, что не все это заметили.
ППШ: То есть посчитали, что вы всегда так играете?
ВПР: Ну мы сказали, что мы только встретились. Там было реально, то что вот приехал из Симферополя, этот Юра тоже впервые подорвался. Просто ему позвонили, он приехал. То есть вот так и собрались. Собственно проект и появился: таким образом мистическим.
ППШ: По поводу звука на альбоме и что такое «ЗБС»?
ВПР: Звенигородская биостанция. Есть тут под Звенигородом биостанция, которая принадлежит МГУ, где летом живут биологи. Это такой лагерь в лесу, стоят домики, живут студенты-биологи, там у них летняя практика. В общем там есть, где повтыкать. А звук: я же тебе рассказывал, как записывался этот альбом. Соответственно, звук, он тоже такой спонтанный, то что можно выстроить перед песней, насколько она слышится в данный момент.
ППШ: А клавиши каким образом появились? Ты же их раньше не использовал.
ВПР: А ты видел эти клавиши? Посмотри, вон они лежат. Называются «Юность-21». Сделал их Муромский завод музыкальных инструментов в 70 каком-то году. То как они играют: вот так они, собственно говоря, и играют: и сделать с этим ничего нельзя. Идея клавишей: ну как? Попались они, лежали тут… чего им лежать-то зря: надо чего-то и ими сделать. Причём раньше их никто в альбомах не использовал и наверное не будет. Понимаешь, на них очень сложно играть, плохо на самом деле очень работают. У них задержки между тем, как ты нажимаешь на клавишу и извлекающимся звуком, просто секунды 2-3 бывают. Играть практически невозможно. К ним нужно найти такой подход, играть совсем в другом размере, как-то чего-то там нужно нажимать, чтобы при этом ещё и попасть, чего-то сыграть. На них просто все играли. Лёша играл, и я играл, и Антон, который играл на контрабасе. Кто-то придумал какую-то тему, но сыграть не смог, играл другой… В таком духе… Клавишника же не было. А из нас на клавишах никто играть не умеет… т.е. клавишей как таковых и нет.
ППШ: Хорошее было завершение…
ВПР: Вообще не интервью, а беда какая-то. А вообще я интервью в принципе не даю. Потому что всё время ерунда какая-то получается. Тебе вот даю т.к. ты вроде мой старый приятель. Даже если что-то не то напишешь, можно сделать пометку, что, может быть, всё совсем не так.
ППШ: Всё на самом деле совсем не так.
ВПР: Да. Так оно и есть.
ППШ: Хочешь, я вообще тебя выставлю под псевдонимом?
ВПР: Угу. Киржемерик. У нас тут с одним человеком был один проект. Мы сыграли всего один концерт. «Киржемерик и Вахмурка», человек из Актюбинска. Некий Белканов. Вот. Ничего такой концерт. Белканов только убился сильно.
ППШ: От концерта?
ВПР: Нет, перед. Поэтому ему лениво было петь. Но он старался. Мы просто с ним вдвоём попели, подпели друг другу.
ППШ: Тупой вопрос. Твоё отношение к наркотикам?
ВПР: Снимается вопрос. В последнее время меня стали обвинять в пропаганде наркотиков и говорить, что у меня какое-то сугубо наркоманское творчество. Причём про «ЗвенигородКрым» такое же мнение существует, что там все песни об этом. А на самом деле он совсем о другом, и они там даже не упоминаются практически. Это просто состояние такое, кусок жизни, никаких загонов.
ППШ: Интервью закончено. Выключай.
P.S. Вот так оно все и было, а может не было. Не уверен также, что будет. А значит: так ему и быть. 10.12.01
С уважением, П.П.Ш.